| династическая таблица | |||||
| Воцарению он радовался как ребенок. Облачившись в прусский мундир и с прусским орденом на груди, Петр первым делом заключил мир с Фридрихом, обессмыслив таким образом все потери России за долгие годы войны. Стараясь доказать, насколько он решительнее и просвещеннее покойницы тетки, Петр попытался одним махом решить все российские проблемы. За три дня он разом освободил дворянство от обязательной военной службы и разрешил ему свободно ездить за границу, ликвидировал Тайную канцелярию, внушавшую ужас нескольким поколениям русских людей, и, наконец, отобрал у церкви принадлежавшие ей земли. Последнее сразу же настроило против него духовенство, и так опасавшееся, что император возжелает заменить православие явно более симпатичным ему протестантизмом. Людям же светским сама манера правления императора внушала опасение, что назавтра он может выкинуть что-нибудь еще более неожиданное. К законной супруге император выказывал полное равнодушие, а порой и презрение, открыто заявляя, что собирается жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой. Внешность этой женщины современники описывали самым нелестным образом. Известный мемуарист А.Т. Болотов, увидев Воронцову при дворе, спросил о ней знакомого офицера и поразился, узнав, что это и есть фаворитка императора: "Что ты говоришь? - оцепенев даже от удивления, воскликнул я. - Эта-то Елисавет Романовна!,. Уж этакую-то толстую, нескладную, широкорожую, дурную и обрюзглую совсем, любить и любить еще так сильно государю?" Открытый конфликт между Петром III и его супругой вскоре разразился на придворном обеде. Император провозгласил тост за царствующую фамилию, Все подняли бокалы стоя - лишь императрица осталась сидеть. Когда Петр послал к Екатерине с вопросом (она находилась на противоположном конце стола), почему она не соблаговолила подняться вместе со всеми, та отвечала, что считает себя вправе оставаться на месте, ведь она - тоже член царствующей фамилии. "Дура!" - злобно сказал император так громко, что реплику слышали все окружающие. Екатерина же сделала вид, что ничего не заметила, - ей было не привыкать с достоинством сносить грубые выходки мужа. Но терпеть оставалось уже недолго. В петербургских гостиных и при дворе все чаще говорили о Петре как о самодуре и деспоте, от которого не приходится ждать ничего хорошего. Тут-то и появилась идея заменить царя его женой - женщиной, несомненно, разумной и при этом без законных прав на престол. Это давало основание надеяться, что она не станет проявлять строптивость и ею можно будет управлять, как марионеткой. Подготовкой переворота занялись, не сговариваясь между собой, сразу несколько групп придворных. Они и не подозревали, что все нити заговора держал в руках один человек и этим человеком была сама Екатерина. Во главе войск 28 июня она отправилась в Ораниенбаум, чтобы арестовать своего незадачливого супруга. "Была ясная летняя ночь, - писал первый биограф Екатерины А.Г. Брикнер. - Екатерина верхом, в мужском платье, в мундире Преображенского полка, в шляпе, украшенной дубовыми ветвями, из-под которой распущены были длинные красивые волосы, выступила с войском из Петербурга; подле императрицы ехала княгиня Дашкова, также верхом и в мундире: зрелище странное, привлекательное, пленительное. Вся эта сцена чем-то напоминала забавы Екатерины времен ее юношества, ее страсть к верховой езде, и в то же время здесь происходило чрезвычайно важное политическое действие". Петр отрекся от престола и вскоре погиб при загадочных обстоятельствах. Воцарение Екатерины было встречено народным ликованием и восторгом, а для нее самой началась новая и совсем иная жизнь. И вот обнаружилось, что принцесса из маленького немецкого княжества будто рождена для трона и в ее лице Россия обрела тонкого и мудрого политика. Долгие годы, проведенные на вторых ролях, не прошли для Екатерины даром: она в совершенстве овладела искусством придворной интриги, научилась хитрить, лицемерить и до тонкостей изучила свойства человеческой души. Эти качества особенно пригодились ей, когда сподвижники, помогавшие ей взойти на трон, начали наперебой заявлять свои права на монаршие милости. Княгиня Дашкова рассказывала, как однажды в приемную к государыне ворвался генерал-поручик Иван Бецкой и, упав на колени, умолял ее сказать, кому она более всех обязана престолом. "Богу и моим подданным", - отвечала Екатерина. "Значит, я не стою этого знака отличия! - воскликнул Бецкой, срывая с себя александровскую ленту. - Не я ли единственный виновник вашего воцарения? Не я ли подбивал к этому гвардейцев? Не я ли бросал деньги в народ?" Императрица смутилась, но лишь на секунду: "Коль скоро я вам обязана короной, то кому, как не вам, поручить приготовление всего, что я надену во время коронации? Отдаю в ваше распоряжение всех ювелиров империи". Бецкой удалился совершенно удовлетворенный, а обе дамы, по воспоминаниям Екатерины Дашковой, "долго не могли нахохотаться". Те, кто возвел Екатерину на трон, и оглянуться не успели, как императрица уже сделала всех их зависимыми от себя лично. Теперь у нее были развязаны руки, и она могла делать, что хотела. Но для реализации задуманного ей нужны были не просто преданные слуги, но умные и способные сторонники. Уже с самого начала царствования она сознательно старалась изменить принципы подбора основных должностных лиц империи. В ответ на просьбу об отставке Петра Румянцева, бывшего в фаворе у Петра III и потому опасавшегося опалы, она отвечала: "Вы мало меня знаете, если думаете, что бывший ваш фавор ныне вам в порок служить будет. Приезжайте сюда, и вы будете приняты с той отменностью, которую ваши заслуги перед отечеством и чин требуют". Так Екатерина приобрела одного из тех, кто составил славу ее царствования. Не отличаясь, как она сама кокетливо признавала, творческим умом, Екатерина умела внимательно выслушать всякого собеседника и затем с пользой применить его идеи, ловко отделяя несбыточные фантазии от всего, что имеет практическую пользу. Так, когда в Россию приехал Дени Дидро и принялся наставлять ее в том, как надо управлять страной, императрица терпеливо выслушивала его лекции, сидя в кресле и отгородившись от философа, ходившего по комнате и размахивавшего руками, небольшим столиком. Когда же Дидро спросил ее, почему она не спешит исполнять его советы, Екатерина отвечала, что разница между ними очевидна: он - теоретик - пишет на бумаге, которая все стерпит, в то время как ей приходится иметь дело с живыми людьми, которые чрезвычайно чувствительны. Одевалась императрица, как правило, неброско, желая показать, что ей некогда наряжаться: все ее время отдано трудам и заботам о благе подданных. Она внимательно следила за тем, какое впечатление производит на окружающих, и была незаурядным, как сказали бы в наше время, имиджмейкером. Однажды зимой у государыни разболелась голова, и по совету кого-то из придворных она поехала кататься в санях. Голова прошла, а когда через несколько дней заболела снова и ей снова посоветовали поехать кататься, она отказалась, заметив, что ее подданные будут думать, будто она только и делает что катается, вместо того чтобы управлять государством.
В 1765 году ей пришла в голову мысль собрать депутатов со всей страны, чтобы они выработали те самые справедливые законы, о которых мечтали ее учителя-просветители. Но прежде нужно было объяснить будущим законотворцам, какими должны быть эти законы, ведь в отличие от Екатерины большинство из них не читали ни Монтескье, ни Вольтера. Императрица принялась за работу и написала самое знаменитое свое сочинение - "Наказ Уложенной комиссии". В нем государыня объясняла своим подданным: человека нельзя назвать преступником раньше, чем об этом объявит суд; наказание должно быть соразмерно преступлению, а для его установления вовсе не обязательно подозреваемого пытать; арестованному, но затем оправданному нельзя ставить в вину тюремное заключение; нельзя преследовать за идеи, человек имеет право делать все, что не запрещено законами, которые одинаковы для всех. Провозглашенные с царского трона, эти тезисы для русского уха звучали революционно. Впрочем, даже во Франции, на родине тех идей, которыми был наполнен "Наказ", он оказался под запретом. Собравшиеся же летом 1767 года в Московском Кремле депутаты со всех уголков России не только никогда не слышали ни о чем подобном, но и не были в состоянии новые идеи воспринять. Полтора года они потратили на споры по мелочам и на изучение старых законов. Разочарованная, но еще лучше узнавшая своих подданных, Екатерина распустила депутатов по домам. Нашелся и подходящий предлог: война с Турцией.
Покончив с "маркизом Пугачевым" (как она его называла), императрица вновь отдалась внешнеполитическим замыслам. В голове у нее зреет план: восстановить Византийскую империю со столицей в Константинополе и посадить на ее трон своего младшего внука. С этой целью в 1782 году к России был присоединен Крым, а осваивать его был отправлен Григорий Потемкин - фаворит, а возможно и тайный муж Екатерины: ведь она была не только императрица, но и женщина. Фаворитизм - оборотная сторона славного правления Екатерины - вызывал огромное количество легенд и кривотолков. Многие из них живы и по сей день. Неужели самодержица, внимательно и словно со стороны оценивающая каждый свой шаг, и впрямь была Мессалиной на троне, женщиной, превратившей, как про нее говорили некоторые историки, "царский дом в публичный"? Великая правительница великой страны, в личной жизни Екатерина была несчастлива. "Если б я в участь получила смолода мужа, которого полюбить могла, я бы вечно к нему не переменилась", -писала она уже в зрелые годы. Увы. Судьба распорядилась иначе. Петр поначалу вовсе не интересовался супружеством. Императрица Елизавета Петровна, обеспокоенная отсутствием у молодых потомства, даже приказывала горничной забираться ночью под кровать великокняжеской четы, дабы выяснить, что между ними происходит. Однажды она призвала к себе Екатерину и строго расспросила о причинах ее бесплодия. И тогда выяснилось, что уже несколько лет находившаяся замужем великая княгиня... все еще оставалась девственницей. Полная сил и энергии, да к тому же весьма миловидная, Екатерина, естественно, жаждала любви, и нет ничего удивительного в том, что в 1753 году она завела любовника.
Наверх || статьи || Часть 1 || Продолжение статьи>>> |
|||||
Екатерина с головой окунулась в новое для себя дело: разрабатывала планы кампаний, проводила военные советы, раздавала приказания. Война шла успешно, но на фоне славы и побед ее ждало суровое испытание: пугачевщина. Однако в победе просвещения и цивилизации над варварством она не сомневалась ни секунды: "На стороне этих каналий нет ни порядка, ни искусства: это сброд голутьбы, имеющей во главе обманщика столь же бесстыдного, как и невежественного".
За Понятовским последовал Григорий Орлов. Это был дюжий гвардейский офицер, прославившийся своими подвигами на полях сражений, безудержно храбрый и готовый драться за свою возлюбленную как лев. Именно Орлов и его братья сыграли решающую роль в перевороте 28 июня, незадолго до которого Екатерина родила от Григория сына, воспитывавшегося вдали от матери под именем Алексея Бобринского. Вступив на трон, влюбленная и благодарная императрица одно время даже подумывала о браке с Орловым, но ее отговорили, объяснив, что страной может править Екатерина II, но не мадам Орлова. Однако их связь продолжалась еще долгих 10 лет и продолжалась бы дольше, если бы Григорий разделял ее интересы и интеллектуальные запросы. Но в отличие от своего брата Алексея (прославившегося в Чесменском бою) он не был ни деятельным, ни целеустремленным человеком. Бравый гвардеец был ленив и мало приспособлен к государственному поприщу. Вскоре он просто наскучил той, которая была обязана ему троном. С Орловым Екатерина рассталась в 1772 году, послав его на переговоры с турками и определенно зная, что задание ему не по плечу . Вскоре, получив известие о том, что его место подле императрицы занято другим, Орлов, бросив все, помчался в Петербург. Но поздно: еще за городом фаворита встретил курьер с письмом от государыни. Орлову запрещался въезд в столицу и предлагалось отправиться в одно из его имений. Но не таков был Григорий. Остановившись в предместье Петербурга, он принялся забрасывать возлюбленную письмами, умоляя принять его. Возможно, он надеялся, что, увидев его, Екатерина не устоит и вернет былое расположение. Вероятно, и она опасалась того же. В результате императрица откупилась от Орлова щедрыми пожалованиями, но хуже из-за этого относиться к нему не стала и даже впоследствии просила Потемкина не чернить Орлова в ее глазах.
Именно у Григория Потемкина Екатерина в избытке нашла качества, которых недоставало Орлову. Потемкин был человеком с незаурядным талантом и широкими интересами. Он вошел в жизнь Екатерины, уже прославившись на полях сражений. "Ах, какая славная голова у этого человека!.. и эта славная голова забавна, как дьявол", - восклицала императрица в письме к Гримму. "Милинькой, какой вздор ты говорил вчерась, я и сегодня еще смеюсь твоим речам, - писала она Потемкину. - Какия счастливые часы я с тобой провожю! Часа четы ре вместе проводим и скуки на уме нет, и всегда растаюсь через силы и нехотя. Голубчик мой дарагой, я вас чрезвычайно люблю; и хорош, и умен, и весел, и забавен и до всего света нужды нет, когда с тобою сижю. Я отроду так счастлива не была, как с тобою. Хочется часто скрыть от тебя внутреннее чувство, но сердце мое обыкновенно прабальтает страсть. Знатно, полно налито и оттого проливается". Переписка Екатерины с Потемкиным - интереснейший литературный памятник эпохи. В письмах к возлюбленному императрица словно играет сердечную простоватую женщину, которую любовь лишает не только умения здраво мыслить, но даже и грамотно писать (в письмах к тому же Потемкину, где речь шла о делах государственной важности, Екатерина почти не делала орфографических ошибок). И тем не менее, несмотря на литературную игру, чувство императрицы к Потемкину было искренним и сильным, этот человек, несомненно, был главной любовью ее жизни. По некоторым косвенным данным можно предположить, что Екатерина и Потемкин были даже тайно повенчаны. Во всяком случае, в сохранившейся интимной переписке императрица нередко называла Потемкина мужем.